Православное Обозрѣнiе

Издание Русской Православной Зарубежной Церкви

№ 26 Май 1959 г.

к оглавлению

Святая Русь и Русское Государство

П. С. Лопухинъ.

Каждый народъ имѣетъ свои дарованiя, опредѣляющiя характеръ его стремленiй, интересовъ и жизни, согласно которымъ народы сознаютъ и называютъ себя. Такъ, по стремленiю къ силѣ и богатству, назвала себя "Великая" Британiя, Ученая Германiя, и "Ла Бэлль" Франсө назвала себя по любви къ изяществу и красотѣ.

Русскiй народъ, особо одаренный религiозно, назвалъ себя — по особой любви къ святости — "Святая Русь".

Это удивительное историческоө событiе.

"Святая Русь" — это нацiональная жизнь народа, признающаго смыслъ и радость жизни въ прiобщенiи Богу. Это — народъ, выше всего почитающiй святость, которая и есть прiобщенiе Богу, природненiе Ему. Какъ часто въ исторической жизни люди ненавидѣли праведниковъ, убивали ихъ; пророка Исаiю перепилили деревянной пилой за то, что мѣшалъ жить грѣшно, а Русь полюбила святость и поняла, что въ стремленiи къ святости смыслъ и правда и радость жизни. И только въ этомъ. И какъ прекрасенъ образъ старика, пришедшаго за нѣсколько тысячъ километровъ изъ Сибири, чтобы немного побыть съ Преподобнымъ Серафимомъ.

"Святая Русь" не есть жизнь святого народа: исторiя Русскаго народа есть сказанiө о его грѣхахъ; но не только о нихъ, а и о возстанiи, и основной чертой его, опредѣлившей и давшей право на имя "Святой Руси", была и есть — вѣрность правдѣ: человѣкъ святой Руси грѣшитъ, но не лжетъ, и потому знаөтъ, куда и къ чему надо возвращаться, когда согрѣпшлъ и упалъ.

Вѣрность правдѣ — самая существенная и дорогая черта человѣка Святой Руси, воспѣтая Достоевскимъ, и она критерiй русскости.

Святая Русь именно нацiональная жизнь, ея характеръ и настроенiе, внутренняя жизнь, а не внѣшняя, не формы жизни, и потому отнюдь не надо представлять себѣ Святую Русь только и непремѣнно въ одеждахъ того или иного историческаго перiода. Нѣтъ, она можетъ быть во всѣхъ одеждахъ.

Не надо смѣшивать Святую Русь съ Русскимъ Государствомъ: они созвучны, но это явленiя разнаго порядка: одна есть стихiйная жизнь, опредѣляемая вѣрой, взглядами, вкусами, настроенiемъ, а другое — есть плодъ сознательной и цѣлеустремленной дѣятельности человѣка. И та и другоө есть общественная жизнь людей, но одна руководится стихiйной силой, другое сознательной силой власти.

Мы никогда не говорили "Святая Россiя" — какъ государство, но «Святая Русь»,  какъ народная,   нацiональная жизнь. Мы не знаемъ  "священнаго государства" и не говоримъ, какъ католики, "Священная Имперiя" — ибо у насъ нѣтъ священныхъ формъ государственной жизни : у насъ нѣтъ догмата о государствѣ.

Во всѣхъ Евангелiяхъ нѣтъ ни слова объ этомъ. Послѣ Ветхаго Завѣта, когда вся соцiальная жизнь, всѣ нормы уголовнаго и гражданскаго права были религiозно санкцiонированы, поразительно Евангельское умолчанiе объ этихъ, такъ остро интересующихъ людей предметахъ и вопросахъ общественной жизни. Въ Евангелiи на эту тему есть только одна фраза: "воздавайте Кесарю — кесарево" , т. е. живите государственно, но какъ, въ какихъ формахъ, на какихъ принципахъ строить государство и государственную власть, — объ этомъ нѣтъ ни слова.

Христiанствомъ данъ смыслъ жизни — прiобщенiе Богу. Это единственная спасительная — "Единое на потребу" , и все, вся жизнь должна подчиняться этому. Но если " в с я " , то значитъ и государственная жизнь.

Христiансгво не ставитъ человѣку цѣли построенiя совершеннаго государства или соцiальнаго строя, или еще какихъ либо цѣлей въ плоскости культуры. Все это имѣетъ значенiе второстепенное, служебное и относительное — поскольку это служитъ главной и единственной цѣли.

Христiанство обращаетъ вниманiе человѣка во внутрь, ибо тамъ соврешается прiобщенiе Богу и Царству Божiю. "Царство Божiе" на землѣ не должно мыслиться во внѣшнихъ, ему присущихъ, "священныхъ" формахъ: "Царство Божiе" не приходитъ "примѣтнымъ образомъ". "И не скажутъ, вотъ оно здѣсь, или вотъ тамъ. Ибо вотъ Царствге Божiе внутрь васъ есть" (Лук. XVII, 20-21).

Евангелiе освобождаетъ человѣка отъ священныхъ, обязательныхъ для него, формъ жизни. Оно призываетъ его къ свободѣ , зоветъ всю жизнь свободно подчинить исканiю Царства Божiяго. Оно какъ бы говоритъ человѣку: "Нѣтъ указанныхъ формъ жизни, всв позволено, но не все полезно".

И мы ставимъ себѣ вопросъ, какъ будетъ строить свою государственную жизнь призванный къ свободѣ сынъ Св. Руси?

Смыслъ жизни, путь спасенiя ему ясенъ. Отъ государства онъ можетъ и долженъ трбөовать условiй для возможности безпрепятственно жить христiанствомъ осмысленной жизнью.

Царство Божiе, Божественная, жизнь на землѣ, можетъ существовать на землѣ при всѣхъ условiяхъ и нельзя внѣшними мѣрами и государственными порядками нө допустить до человѣка Благодать Божiю. Но условiями жизни можно до крайности затруднить человѣку возможность ея усвоенiя.

На человѣка влiяетъ срөда, нравственная обстановка: мы всѣ зависимъ другъ отъ друга и влiяемъ на окружающихъ. Можно создать такiя отношенiя, такую обстановку или воздухъ общественной жизни, что въ нихъ жить до крайности тяжело. Въ каждомъ государствѣ, какъ въ каждомъ домѣ или семьѣ, есть свой духъ. Вотъ почему для христiанина не только не безразлично, но имѣетъ огромное значенiе устроенiе. государственной жизни, ея цѣли, основы, "философiя права" государства, опредѣляюiпая направленiе, характеръ и духъ жизни, нашихъ отношенiй другь съ другомъ, нашөй общественной жизни.

Государственную жизнь наиравляетъ власть, и у власти всегда есть своя философiя, и руководясь ею, власть управляетъ и устраиваетъ общественную жизнь. Нѣтъ и не можетъ быть власти безъ философiи — безъ того или иного пониманiя своего смысла и цѣли. Если кто скажетъ, что власти не нужна никакая философiя, что государство есть только техническая организацiя для удовлетворенiя нуждъ и воли большинства, то и такое утвержденiе уже есть своего розд философiя государственнаго права.

Поэтому, если данное государство не приметъ христiанскаго положенiя, что вся жизнь, а слѣдо-вательно и государственная, должна быть подчинена хрiстiанскому смыслу жизни, то на мѣсто этой философiи, оно должно поставить другую; но человѣкъ Святой Руси всѣ способы устроенiя государства будөтъ расцѣнивать по тому, насколько они отдаляются или приближаются къ принципу подчиненiя Христiанству всей жизни, насколько они создаютъ обстановку благопрiятную для жизни и развитiя христiанина.

Самое тяжелое для духовнаго роста человѣка, самое соблазнительное — жить въ обстановкѣ торжествующаго зла. Когда зло не только не преслѣцуется, но поощряетея властью. Зло празднуетъ свою побѣду и кажется непобѣдимымъ. Такова жизнь подъ богоборческой властью. Это такая несносная тяжесть, такое зло и мерзость, что люди бываютъ морально раздавлены такой жизнью и становятся жертвами зла и унынiя.

Внѣшне не такъ мучительно, но можетъ быть не менѣе соблазнительно, жить въ обстановкѣ безразличiя къ добру и злу. Таковъ воздухъ государственнсй и общественной жизни тамъ, гдѣ проводится принципъ отдѣленiя государства отъ церкви. Въ этомъ воздухѣ холодѣетъ душа и гаснетъ огонь исповѣданiя. Таковъ воздухъ въ демократическихъ государствахъ: въ нихъ высшiй законъ — велѣнiя большинства, и они лишь техническая организацiя, "аппартъ" для исполненiя приказовъ этой измѣнчивой воли: нѣтъ вѣчной истины, нѣтъ смысла, нѣту служенiя Истинѣ и гаснетъ дерзанiе вѣры. Нѣтъ вѣчныхъ цѣнностей, пустота, и Церковь приравнена въ правахъ къ акцiонерной Компанiи.

Морально тяжело и соблазнительно жить во всѣхъ тоталитарныхъ государствахъ, даже и въ томъ случаѣ. когда это не открытый, богоборческiй, тоталитарный коммунистичөскiй режимъ.

Если отвергнуть принцииъ подчиненiя государственной власти христiанской идеѣ, и если ей непрiемлемъ принцинъ демократическаго духовнаго "безсмыслiя", власть должна дать иную идею, иную главную руководящую цѣль. Но какую бы она цѣль ни указала — будь то величiе государства, нацiи, совершенный соцiальный строй и т. д. — всегда будетъ наличiе 3-хъ характерныхъ для всякаго тоталитаризма положенiй: "вмѣсто" всѣмъ доступнаго христiанскаго принципа, власть выставляетъ другой, выработанный партiей и ей принадлежащiй. Это основа партiйнаго режима: его оправданiе въ томъ, что только партiя знаетъ, какъ жить и устраивать жизнь осмысленную и потому только она и призвана управлять. Въ такомъ сознанiи своего исключительнаго значенiя причина, почему всѣ тоталитарные партiйные режимы подозрительно или враждебно относятся къ Церкви: она имъ мѣшаетъ, потому. что имѣеть свое пониманiе осмысленной жизни и своимъ бытiемъ оспариваетъ правильность партiйнаго самосознанiя и претензiй. Наконецъ, при всѣхъ партiйныхъ режимахъ не можетъ быть гибкой внутренней политики соотвѣтствующей требованiямъ жизни: послѣднiя въ глазахъ партiи неоправданы, т. к. опираются не на "осмысленную" партiйную программу, по которой и надо устраивать жизнь.

Вотъ эта подмѣна подлинныхъ и реальныхъ цѣнностей искусственными и придуманными, и претенцiозность характеризуетъ партiйные режимы. На нихъ на всѣхъ, рѣзче или слабѣе. всегда все та же печать изнурительной тоталитарной тоски, а имя ей — "тоска совѣтская".

Святая Русь хочетъ государства, въ которомъ безпрепятственно живетъ и развивается христiанинъ. Она хочөтъ, чтобы онъ не былъ гонимъ, но любимъ. чтобы не было "въ воздухѣ" безразличiя ко злу и добру, чтобы была борьба со зломъ, чтобы не было раздѣленiя и властвования однихъ надъ другими, чтобы не было соблазновъ и тяжкихъ искушенiй, чтобы была борьба противъ нихъ. Святая Русь хочетъ, чтобы у власти было православное мiровоззрѣнiе или философiя, чтобы власть, а за нею и вся руководимая ею обществөнная жизнь, ясно сознавала цѣль борьбы со зломъ.

Но какъ нѣтъ типикона спасенiя и оно требуетъ иницiативы, энергiи и чуткости "бодреннаго сердца" и "трезвенной мысли", такъ и въ государственной жизни, въ дѣлѣ управленiя нѣтъ расписанiя дѣйствiй власти на всѣ случаи жизни: у власти должно быть живое ощущенiе добра и зла .

Святая Русь хочетъ власть сознающую добро и чуткую къ нему: ей дорого, чтобы носитель власти понималъ и чувствовалъ какое настроенiе, какой воздухъ жизни нуженъ или полезенъ или вреденъ для христiанина, гдѣ и въ чемъ для него препятствiя и соблазны.

Поэтому Святая Русь хочетъ власть не партiи, не аппарата, нө нравственно безотвѣтственнаго анонима-большинства, нө духовно мертвой юридической личности, а хочетъ власть человѣка, нравственно отвѣтственной живой личности. Ей дорого вѣрное сознанiе, живое сердце и воля носителя власти.

Св. Русь знаетъ, что никакими внѣшними, юридическими нормами, приказомъ и голосованiемъ нельзя создать такое сознанiе, сердце и волю. Это ясное и твердое знанiе и убѣжденное стремленiе найти желанную власть и приводятъ Св. Русь къ рѣшенiю государственной проблөмы оригинальному и непохожему на рѣшенiе Западнаго мiра.

Послѣднiй настороженно относится къ власти, обезпокоенъ ея возможностями, хочетъ слѣдить за ней, вводить для этого систему ограниченiй и контроля. и боясь власти хочетъ ее обезличить.

Святая Русь наоборотъ, — отбрасываетъ всѣ эти прiемы воздѣйствiя на власть: вмѣсто юридическихъ нормъ контроля и ограниченiя она устанавливаетъ духовныя и нравственныя условiя, гарантирующiя желанную ей власть: она даетъ носителю на него нравственную отвѣтственность безъ этой свсбоды немыслимую.

Она хочетъ власть свободнтю и самодержавную и ставитъ одно условiе этого самодержавiя: свободный самодөржавный носитель власти долженъ царственно свободно исповѣдать свою вѣру и дать обѣщанiе осуществлять свою власть, руководясь этой его вѣрой. Эта связь власти государя съ его вѣрой настолько глубока, что дала основанiе митрополитV Антонiю сказать: "моя вѣрность Царю опредѣляется его вѣрностью Христу".

Когда Царь принесетъ этотъ обѣтъ въ торжественной обстановкѣ коронацiи, тогда, въ отвѣтъ на его готовность посвятить себя на подвигъ Царскаго служенiя, Церковь совершаетъ Таинство Мiропомазанiя и освящаетъ власть Царя.

Съ того момента или событiя носитель власти собственно и становится Царемъ — Помазанникомъ Вожiимъ: онъ не только глава государства, но и слуга Божiй "Царь" и "царствованiе" — есть не только чинъ государствөнный и служенiе его, но и чинъ Цөрковный, и служенiе Церковное. На царѣ благословенiе Божiө и черезъ Царя или лучше сказать въ Царѣ благословляется и государство: Царь получилъ благословенiе потому, что принесъ свою готовность посвятитъ свою власть на служенiе правдѣ Божiей, но онъ могъ это сдѣлать потому, что Святая Русь въ свободной любви къ святости захотѣла царскаго служенiя Царя и благословенiя Божiя на свою государствзнную жизнь. "Царь Божiей милостiю и монархiя волею народа", который участвуетъ въ созданiи государства, христiанской власти и возмсжности царскаго служенiя.

Такова принципiальная основа построенiя Святою Русью — Русской Государственной и Царской власти.

Это построенiе кардинально отличается отъ всѣхъ системъ и принциповъ рѣшенiя проблемы устроенiя власти въ другихъ государствахъ.

Для человѣка не знающаго или невѣрующаго въ силу нравственныхъ отношенiй — отвѣтственности, просьбы, обѣщанiя — эта система непонятна или наивна, а Св. Русь знаетъ, какая огромная сила воздѣйствiя и воспитанiя въ тѣхъ духовныхъ и нравственныхъ требованiяхъ, какими она обставляетъ власть. Она доподлинно знаетъ насколько они реальнѣе и дѣйственнѣе юридическихъ мѣръ воздѣйствiя. Знаетъ какъ они охраняютъ Царя на его великомъ подвигѣ, какъ облагораживаютъ власть и всю государственную жизнь, вводя въ нее нравственныя силы. какъ законно признанныя.

Свобода Царя, его свободное исповѣданiе вѣры и цѣлей своего служенiя, нравственныя отношенiя Царя и народа — ихъ общая цѣль созданiе христiанской государственности, нравственная отвѣтственность Царя, Его посвященiе себя на Царскоө служенiе, освященiө Его власти и помазанiе Царя на Царство и подвигь — таковы основные законы государства, создаваемаго Святой Русью, таковы основы конституцiи этого, дѣйствкгелыш " суи генерис " государства.

Эта конституцiя создавала соотвѣтственный ореолъ Русскихъ Царей. Есть прекрасное свидѣтельство о характерномъ оттѣнкѣ зтого ореола. 0 немъ говорятъ русскiе поэты, духовно тонкiе и благородные, умѣвшiө "истину Царямъ съ улыбкой говорить". Скромно-почтительно они говорятъ, что Русскихъ Царей характеризуетъ честность: "Онъ честно правитъ нами, — говоритъ Пушкинъ. "Нашъ честный Русскiй Царь", — пишетъ Тютчевъ.

Святая Русь пришла къ своему государству сознательно, трезвенно и твердо въ поискахъ христiанской государственности! Не потому она хочетъ Царя, что это Богоустановленная - государственная форма и догматъ, не потому, что ей полюбилась власть единоличная и красота власти, а потому, что она не знаөтъ, какъ иначе построить христiанскую власть.

"Все позволено", и свободная мысль свободной Святой Руси пересмотрѣла веѣ рѣшенiя.

Отбрасывая всѣ безбожныя тоталитарныя теорiи, она не принимаетъ и демократизмъ какъ принципъ, потому что не можетъ принять его лозунга и знамени — "высшiй законъ — воля народа"! Нѣтъ, высшiй законъ — служенiе Правдѣ, и воля народа должна ему подчиняться!

Не принимаетъ она и такой попытки разрѣшенiя задачи христiанской государственности, такого хода мыслей: христiанскимъ государство будеть, если фактически христiанскiе взгляды и настроенiя будутъ главенствовать и характеризовать жизнь. Нужна фактичөская побѣда, а не декларацiя. Пользуясь демократическими свободами, надо распространять христiанское влiянiе на государственную жизнь. Отсюда лозунгь — "вѣра и отечество". Такъ приходятъ къ тому, что не надо рѣшать проблемы христiаской государственности! Но это только какъ будто: на самомъ дѣлѣ защитники этого лозунга и тактики рѣшаютъ ее и приходятъ къ утврежденiю нехристiанскаго принципа демократизма и его безразличiя къ добру и злу. Такъ "во имя христiанства" они приходятъ къ утверждөнiю антихристiанскаго принципа! И нѣтъ исповѣданiя сознанiя добра и зла, нѣтъ присяги, нѣтъ сознанiя, чего надо держаться и къ чему возвращаться при паденiи. Указанный лозунгъ у однихъ — способъ уклониться оть рѣшенiя проблемы; у другихъ — плодъ необдуманной мысли и можетъ бытъ страха, демократическаго страха, выпустить изъ своихъ рукъ иницiативу, контроль и влiянiе . . .

Рядомъ съ этимъ ходомъ мыслей развивается и чисто демократическая концепцiя. какъ бы съ нѣкоторымъ моральнымъ обоснованiемъ: — Государство создается людьми, и они должны нести за него отвѣтственность, нужна свобода творчества, — нельзя нести моральную отвѣтственность за то, въ созданiи чего я не участвовалъ. Поэтому нельзя отвѣчать за теократическое монархическое государство, созданное, какъ одни толкуютъ, Богомъ или — Божественнымъ "делегатомъ", "представителемъ высшихъ сверхъестественныхъ силъ" (см. у Л. Тихомiрова), но не людьми или народомъ. Но если вѣрно положенiе, что "люди должны нести отвѣтственность за государство" , то тогда не должна существоватъ теократическая монархiя, ибо при ней нельзя эту отвѣтственность нести. Можно думать, что такоө разсужденiе, въ разныхъ оттѣнкахъ и варiантахъ, сопутствовало борьбѣ съ монархiей на Западѣ, гдѣ монархiя обосновывалась теократически (или иногда аристократически). Тогда борьба, значитъ, велась за право народа на творчество и связанную съ нимъ отвѣтственность.

Потребность имѣть свободу творчества и связанную съ ней отвѣтственность — чувство законное и оправданное и оно требуетъ удовлетворенiя, а поставленный вопросъ — отвѣта.

Теократическоө пониманiө монархiи подразумѣваетъ такое положенiе: съ одной строоны — власть повелѣвающая; съ другой — противоположной — народъ, покорный власти, народъ, у котораго добродѣтель не творчество и отвѣтственность, а покорность.

Въ государствѣ Святой Руси положенiө иное: тамъ у власти и у народа въ глубинѣ нѣтъ противопоставлөнiя и раздѣленiя, а наоборогь — единство главной творческой цѣли — созданiя христiанской государственности и общая отвѣтственность. Монархiя для человѣка Святой Руси не есть извнѣ установленный строй. Нѣтъ! Для него это есть единственный способъ осуществленiя поставленной имъ себѣ дорогой цѣли созданiя христiанской государственности. Поэтому само бытiе монархiи, пониманiе ея смысла, защита ея, вѣрность ей — все это есть проявленiе творческой воли человѣка Святой Руси.

Наконецъ, есть еще одна попытка рѣшенiя проблемы: передать власть не человѣку, а части народа опредѣленнаго христiавскаго вѣроисповѣданiя. Она изъ своей среды должна выбирать носителя власти. Такъ устанавливается вѣроисповѣдный аристократизмъ, связанный со внутринароднымъ раздѣленiөмъ и всѣми послѣдствiями его. Св. Русь то же перөдаетъ власть челрвѣку опредѣленнаго мiровоззрѣнiя, но не раздѣляетъ людей: наоборотъ передъ нимъ всѣ люди всѣхъ вѣроисповѣданiй совершенно равны: "Царь не есть Царь только православныхъ, или образованныхъ, или рабочихъ, или крөстьянъ, но Царь всея Руси".

Святая Русь любить Царя и Царское служенiе и радуется, когда Онъ, въ чинѣ коронацiи, облеченный силой и славой, падетъ ницъ передъ Богомъ и Божiей Церковью, принося эту силу на служенiе Богу и правдѣ Его. Митрополитъ Антонiй говорилъ, что это моментъ, когда Россiя сливаөтся со Святою Русью, моментъ подлиннаго духовнаго ликованiя, какъ на Пасху. Это радость побѣды Добра, ибо вотъ на глазахъ всего народа создается _ "Удерживающiй" зло, для спасенiя многихъ.

Святая Русь не хочөть выбирать Царя, чтобы человѣчөскими земными расчетами и дѣлами не повлiять на Царя, не связать Его свободы, ибо гдѣ нѣтъ свободы — нѣтъ Царскаго служенiя и нѣтъ "Удерживающаго". Поэтому она проситъ у Бога указать Царя.

Любовь къ Царю и царской власти такъ понимаемымъ не есть плодъ мечтатөльности, художественной впечатлитөльности или настроенiя. Нѣтъ, ея основа гораздо глубже: того требуетъ душа человѣка. Мы видимъ, что дажө среди народовъ, уже давно поставивпшхъ власть подъ контроль и наблюдөнiе парламента, все-таки живетъ любовь къ христiанской богоотвѣтственной власти. На послѣдней коронацiи въ Англiи, представитель церкви такими словами изложилъ идею коронацiи и королевскаго служенiя: "Въ коронацiи Королева принимаетъ на себя на всю послѣдующую жизнь трудности и радости христiанскаго долга своего высокаго призванiя. Она позвана Богомъ на свое служенiе и въ коронованiи принимаетъ Его. Она повинуется призыву къ послушанiю. Она обѣщается всю свою жизнь отдать своему народу, чтобы вести его и ободрять его. Для этого нужны больше чѣмъ человѣческiя силы и эти силы подаетъ ей Христосъ въ коронованiи, чтобы духовно возвышать жизнь христiанскаго народа". Въ этихъ словахъ есть нѣчто отъ нашего пониманiя, хотя нѣтъ призыва къ борьбѣ со зломъ и это не есть рѣчь объ "Удерживающемъ".*

Народъ, люди любятъ идею христiанской власти. Въ туманной Англiи это только туманная мечта, традицiя и красота: подлинно во всөмъ этомъ только народноө желанiе христiанской власти , а фактически — бѣдная Королева "свободной Англiи"

— въ плѣну у главенствующей партiи, и сегодня призванная "духовно возвышать жизнь христiанскаго народа", "получивъ на то силы отъ Христа". — завтра, по волѣ главенствующей партiи, она покорно протянетъ руку гонителю вѣры и христiанства.

Христiанская Царская власть въ Россiи была не мечта или идея, а подлинная сила. Огромная мiровая сила и вотъ: нѣтъ Царя, и нѣтъ мира въ мiрѣ. Это была сила "удерживающаго" зло, и потому-то для того, чтобы убить Царя, нужно было поднять богоборческую революцiю. Когда народъ въ своемъ огромномъ большинствѣ, хоть на время, потерялъ вѣру и Бога, Царь остался одинокъ и беззащитенъ.

Доколѣ живъ человѣкъ — жива душа его и она упорно любитъ идею Христiанской власти.

Душа наша знаетъ, что Правда государства — въ Христiанской власти. Святая Русь всегда вѣрна Правдѣ. Сыны Св. Руси или тѣ, кто надѣется быть сыномъ ея, стоятъ за Царя, Царское служенiе, потому что, какъ Святая Русь, они не знаютъ иного способа установленiя Христiанской власти.

П. С. Лопухинъ

*) Православному русскому сердцу всегда быдо очень горъко видѣть, какъ королеву Англiйскую или Англiйскаго короля, носителей этого высокаго принципа христiанскиiъ правителей, вынуждали принимать подлинныхъ убiйцъ и каторжниковъ, попущенiемъ Божiимъ ставшихъ вершителями судебъ цѣлыхъ народовъ, дѣянiя которыхъ не могутъ обѣлить ихъ министерокiе посты. При послѣднөмъ посѣщенiи Англiи Тито Господь явно указалъ англичанамъ недопустимость такого насилiя надъ ихъ королевой. Его визитъ отъ самого перехода черезъ Гибралтаръ до торжественнаго авiацiоннаго парада въ Англiи былъ ознаменованъ рядомъ катастрофъ, въ которыхъ трагически промыслительно погибли многiе юные англiйскiе авiаторы.

к оглавлению

в начало

Copyright by Orthodox Digest  1959