|
Альказаръ Изъ письма.
Мнѣ многое пршплось видѣть въ Испанiи, и впечатлiнiй накопилось много, но безспорно самое сжлькое впечатление именно отъ Альказара. Помню, какъ за его осадой внимательнейшим образомъ слгѣдили мы изъ Манджурии. И тѣмъ не менѣе далеко не всѣ подробности я зналъ. Я напримѣръ думалъ, что Альказаръ это крѣпосгъ внутри города, вродѣ нашего Кремля. А вѣдь это просто домъ, одинъ только домъ, правда большой, крѣпко построенный домъ, сооруженный въ качествѣ крѣпости еще римляиами и достроенный готами и арабами, съ глубокими массивными подвалами. И этотъ одинъ домъ въ теченiе семидесяти шести дней сопротивлялся всей соединенной силѣ зла всего мiра. Мы подъѣхали къ Альказару со стороны города. Кругомъ все руины и щебень. Два съ половиной мѣсяца его громили въ упоръ мощной артиллерiей, сначала 155-миллиметровыми орудiями, а потомъ 240-миллиметровыми. Кромѣ того, часть зданiй снесена подведенной подъ него миной. Въ воротахъ развалинъ насъ встрѣтил сухой сѣдой человѣкъ, лѣтъ подъ 50—гидъ. Говоритъ только по испански и когда мы удивились этому, онъ пояснилъ, что онъ одинъ изъ защитяиковъ Алькааара и потому, хоть онъ и не знаетъ ни одного языка, именно ему было порученно быть гидомъ въ этомъ мѣстѣ. Мыспустились въ подвалы Альказара. Вотъ мѣсто, гдѣ разорвалась бомба, убившая такого-то числа столько-то людей. Вотъ огромныя пробоины, которыя сдѣланы 10ти дюймовыми орудiями стрѣлявшими по Альказару день и ночь. Туть нашъ гидъ показываетъ дыру въ стѣинѣ, черезъ которую пуля однажды ударила въ его шлемъ и отскочила въ стѣну—«по милости Матери Божiей», Которой они непрестанно молились во всѣ дни осады. Воть примитивная глиняная печь, сдѣланная нми въ глубинѣ подвала изъ щебня послѣ того, какъ были разрушены всѣ кухни и всѣ печи въ домѣ. Тутъ женщины пекли хлѣбъ для всѣхъ 1900 защитниковъ и обитателей Альказара изъ муки, которую солдаты достали въ началѣ осады, во время одной вылазки въ городi. Вотъ подвалъ, гдѣ доставали воду, медленно сочащуюся изъ камня. Воды защитники получали по три четверти литра на человѣка въ день. Умываться не приходилось. Вотъ длинные подземные корридоры, гдѣ скрывались женщины и дѣти. Когда красные предложили защитникамъ Альказара выпустить женщинъ и дiтей но они отказались всѣ до единаго они понимали, что передъ ними ве человѣческiй противникъ, а страшная дiаволъекая сила, съ которой нельзя вступать въ переговеры, которой нельзя вѣрить и полагаться на снисхожденiе и великодушiе которой ни въ какой мѣрѣ нельзя. Спаси ихъ, Господи, за то, что они такъ вѣрно поняли природу дiавола—отца лжи. Они были безъ священника. Красные прислали имъ однажды одного патера въ качествѣ парламентера—уговаривать ихъ сдаться. Патеръ былъ красный (были такiе), они категори чески отказались, но просили священ ника отсдужить имъ мессу, исповдать и причастить ихъ, чтобы приго товить къ смерти. Патеръ началъ ихъ исповѣдовать, но не могъ, ибо конча лось время данное ему для выполненiя порученiя. Тогда онъ совершилъ общую исповѣдь и причастилъ ихъ всѣхъ... Намъ показывали мѣсто, гдѣ два врача дѣлали операцiи раненымъ. Это тоже въ темномъ подвалѣ, освѣщенномъ толъко лампочкой, въ которой они жгли лошадиный жиръ. Почти все время осады они питались мясомъ лошадей и муловъ, потому что другихъ продуктовъ не было. Тамъ почти въ полной темноте дѣлались операцiи. Тутъ же около этого лазарета—капелла съ изображенiемъ Божiей Ма тери, гдѣ утромъ и вечеромъ защитники собирались на молитву.
Наконецъ васъ приводять въ кабиветъ командира Альказара, генерала Москардо, гдѣ на стѣне записанъ его разговоръ сь сыномъ по радiотеле фону. Красные захватили въ Толедо младшаго сына генерала Москардо, шестнадцатилiтняго мальчика. Старшiй, сыш. генерала былъ уже убить вовремя высадки испанскихъ войскъ взъ Марокко въ Испанiю. Красные вызвали по телефону генерала Москардо. Его мальчикъ обратился къ отцу: «Папа они говорятъ, что еслв ты не сдашь Альказаръ, они мѣня раз стрiяяютъ». «Что же дѣлатъ, сынъ. Положись на волю Божiю. Я немогу сдатъ Альказара и предать всѣхъ, кто довѣрился мнѣ здѣсь. Умри достойно христiанина и испанца». Хорошо, папа. Прощай. Обнимаю тебя. Я скажу передъ смертью: да здравствуеть Испанiя Слава Хрисгу—Царю». Онъ такъ и сдѣлалъ. Я еще сдерживался, чтобы не плакать въ этой комватѣ. Я видѣлъ, какъ у Великаго Князя судорожно двигается лицо. И даже сейчасъ, когда я пишу это, чувствую какъ клубокъ подступаегь къ горлу. Вспоминается Авраамъ, которому далъ Господь высочайшую честь быть прообразомъ Бога Отца и Исаакъ — прообразъ Христа въ ихъ готовности къ такой же вотъ жертвѣ. А вѣдь этотъ разстрѣлъ мальчика одобрялъ и поддержввалъ тогда по чти весь мiръ. Воистину, большевиковъ нельзя превзойти въ жестокости, но въ подлости ихъ превзошля многiе. Генерала Москардо еще нѣсколько разъ вызывали къ телефону в издѣвались надъ нимъ, производя выстрѣлъ передъ аппаратомъ, какъ будто свидѣтельствуя о растрѣле. На самомъ дѣлѣ мальчика разстрѣляли въ этотъ день поздно вечеромъ. Когда гевералъ Москардо узналъ о разстѣлѣ, онъ только сказалъ: «Теперь я знаю, чтр Альказаръ никогда и ни при какихъ услвiяхъ не сдастся».
Мы поднялись изъ подваловъ во дворъ. Гидъ переживаюiцiй вѣроятно, уже въ тысячный разъ всю эпопею и вдохновляемый нашимъ сочувствiемъ и нашими волненiями, разсказываетъ, какъ подъ конецъ осады краснымъ удалось сдѣлать глубокую траншею подъ холмомъ, на которомъ стоялъ Альказаръ, какъ заложили они тамъ семитонную дшну и взорвали холмъ. Многiя европейскiя радiостанцiи уже съ торжествомъ возвiщали по всему мiру, что наконецъ то покончено съ этим, гнездомъ бунтовщиковъ и послѣ никому ненужнаго героизма эта горсть мальчишекъ юнкеровъ и солдатъ легiонеровъ закончила свое существованiе, какъ и нужно было ожидать, въ крови и развалинахъ. Тотчасъ послѣ взрыва, въ дыму и пыли поднятой имъ, красные со всѣхъ сторонъ бросялись къ Альказару, увѣренные, что они уже не встрѣтятъ сопротивленiя. Но изъ подваловъ, изъ трещинъ, изъ расщелинъ, запыленные, задымленные оглушенные, пораненые всѣ до одного вылѣзли защитники Альказара. Красные уже подняли красный флагъ надъ самой болыпой кучей мусора, главенствующей надъ всѣми холмами. Но юнкера и легiонеры вытѣснили ихъ яазадъ, развалины героическаго дома снова были вь рукахъ бѣлыхъ. Пять дней послѣ того пытались юнкера сорвать со своей высорты красный флагь. Тридцать человѣкъ отдали этому дѣлу свою жизнь. Красные обстрѣливали эту точку и днемъ и ночью подъ прожекторами. Тѣмъ не менѣе на пятый день комуто удалось сбросить красный флагь. Между прочимъ, убитыхъ въ Альказарѣ, такъ какъ тамъ нѣ было священника, хоронилъ во время осады самъ генералъ Москардо, по аналогiи сь капитаномъ корабля въ дальнемъ плаванiи, совершающимъ обрядъ похоронъ. Онъ самъ прочитывалъ надъ каждымъ убитымъ погребальныя молитвы. Тутъ же видна широкая дорога, по которой альказарцы бѣжали навстрѣчу войскамъ, подошедшимъ для ихъ освобожденiя. Нельзя безъ волненiя на все это смотрѣть. Правда, Владыко, несмотря на всю растленность и грѣховность, земля наша все еще очень свята, разъ на ней есть еще такiя точки героизма.
|
|
|
Copyright by Orthodox Digest 1954 |
|
